К празднику таверна преобразилась...К празднику нечисти таверна преобразилась, как и весь мир вокруг нее. Облетели последние листья, оголились стволы и ветки деревьев, воронье стало каркать громче, их клич не скрывался шорохом листвы и гулко разносился по округе. С наступлением сумерек ветки обретали унылую контрастность, выступая черными ломаными линиями на сумрачно молочно-черном небе, сквозь пелену туч которого с трудом, урывками, показывалась кособокая пятнистая луна, точно залапанная грязными руками, в разводах и потеках.
Дорога на гору, где находилась таверна, уже более не скрывалась в шуршащей траве, а обнажилась точно след, где волокли тяжелый груз, в неровностях, колдобинах. Как будто чтобы скрасить унылость пейзажа, по обочине ровными разномастными рядами, как зрители в партере, надулись крутобокие тыквы. По мере сгущения сумерек, тыквы оскаливались жуткими рожами и светились изнутри адским пламенем, не тускнеющим, мерцающим, голодным огнем, от желтого, голодного, до зеленого и синего, перемигиваясь в такт каждому шагу путника нежданного.
Двери таверны покосились, сама она стала угольно-черной, закопченной, с чешуйками обшивки, отступившей от боков стен, нахохлилась тепло-желтыми глазницами окон, насупилась крыльцом с черепом неведомого чудища над ним, скалившего ряды зубов. Череп был вытянутый, в дюжину рядов сверкали острые клиновидные клыки, и стоило подойти к проему двери, как череп падал вниз, распахнув пасть и пытался сомкнуть зубы и получить добычу в свою власть. Требовалась немалая сноровка пройти мимо этого костяного стража, открыть дверь и миновать порожек, шевелящийся густой порослью костянистых кистей рук, на некоторых еще остались ошметки полуистлевшей кожи и плоти, тускло темнели боевые перстни, а у одной даже еще был в руке зажат кинжал, проткнувший кисть насквозь.
В самой таверне царил сумрак, висели полуистлевшие шторы, прибитые прямо к балкам, колышась на потоках теплого воздуха с кухни. На столах стояли свечи, спрятанные в подсвечники из черепов павших людей и не только, если судить по ужасающим клыкам, из-за свеч глазницы черепов мерцали, и на потолке метались тени.
От кухни шел восхитительный аромат, в камине кипятилось фирменное блюдо, по зеленовато-сизой поверхности плавали глаза из прессованного говяжьего мяса с клецками, то и дело всплывало аккуратно вырезанное из теста ухо, один раз даже всплыл чей-то нос, крыло летучей мыши и берцовая кость аппетитно выглядывала из котла, за нее можно было помешать жуткое варево.
Лестница картинно поскрипывала как и не смазанные петли входной двери, покосившейся и покореженной, исправно вспыхивали молнии, рокотал гром, но дождя не было. Из задних комнат надрывно постанывал орган. По таверне лениво проплывали призрачные существа, потягивая из белесых черепов врагов вино белого цвета, и обмениваясь грязными шуточками о том кто кому что в еду подсыпал, и кого как порубил, искромсал и на кол посадил. За давностью лет обиды были забыты, и существа почти мирно сосуществовали, разве что то и дело мимо уха могла пролететь вполне физическая часть черепа, да на стене раскрыв пасть истошно рычал грозный страшный дракон, это маленький дракончик, размером с кошку, подрабатывал у камина, выклянчивая сладости по форме похожие то на тыкву (эти были из марципановой массы), то на ведьму (эти были печеньем с шоколадом и нугой), а то и палочки карамельные, точь-в-точь по форме повторяющие кости кисти руки человека.
Дорога на гору, где находилась таверна, уже более не скрывалась в шуршащей траве, а обнажилась точно след, где волокли тяжелый груз, в неровностях, колдобинах. Как будто чтобы скрасить унылость пейзажа, по обочине ровными разномастными рядами, как зрители в партере, надулись крутобокие тыквы. По мере сгущения сумерек, тыквы оскаливались жуткими рожами и светились изнутри адским пламенем, не тускнеющим, мерцающим, голодным огнем, от желтого, голодного, до зеленого и синего, перемигиваясь в такт каждому шагу путника нежданного.
Двери таверны покосились, сама она стала угольно-черной, закопченной, с чешуйками обшивки, отступившей от боков стен, нахохлилась тепло-желтыми глазницами окон, насупилась крыльцом с черепом неведомого чудища над ним, скалившего ряды зубов. Череп был вытянутый, в дюжину рядов сверкали острые клиновидные клыки, и стоило подойти к проему двери, как череп падал вниз, распахнув пасть и пытался сомкнуть зубы и получить добычу в свою власть. Требовалась немалая сноровка пройти мимо этого костяного стража, открыть дверь и миновать порожек, шевелящийся густой порослью костянистых кистей рук, на некоторых еще остались ошметки полуистлевшей кожи и плоти, тускло темнели боевые перстни, а у одной даже еще был в руке зажат кинжал, проткнувший кисть насквозь.
В самой таверне царил сумрак, висели полуистлевшие шторы, прибитые прямо к балкам, колышась на потоках теплого воздуха с кухни. На столах стояли свечи, спрятанные в подсвечники из черепов павших людей и не только, если судить по ужасающим клыкам, из-за свеч глазницы черепов мерцали, и на потолке метались тени.
От кухни шел восхитительный аромат, в камине кипятилось фирменное блюдо, по зеленовато-сизой поверхности плавали глаза из прессованного говяжьего мяса с клецками, то и дело всплывало аккуратно вырезанное из теста ухо, один раз даже всплыл чей-то нос, крыло летучей мыши и берцовая кость аппетитно выглядывала из котла, за нее можно было помешать жуткое варево.
Лестница картинно поскрипывала как и не смазанные петли входной двери, покосившейся и покореженной, исправно вспыхивали молнии, рокотал гром, но дождя не было. Из задних комнат надрывно постанывал орган. По таверне лениво проплывали призрачные существа, потягивая из белесых черепов врагов вино белого цвета, и обмениваясь грязными шуточками о том кто кому что в еду подсыпал, и кого как порубил, искромсал и на кол посадил. За давностью лет обиды были забыты, и существа почти мирно сосуществовали, разве что то и дело мимо уха могла пролететь вполне физическая часть черепа, да на стене раскрыв пасть истошно рычал грозный страшный дракон, это маленький дракончик, размером с кошку, подрабатывал у камина, выклянчивая сладости по форме похожие то на тыкву (эти были из марципановой массы), то на ведьму (эти были печеньем с шоколадом и нугой), а то и палочки карамельные, точь-в-точь по форме повторяющие кости кисти руки человека.
-
-
06.11.2011 в 16:41Чкоро стол был накрыт, и Никола сел на свое излюбленное место, воверив другу отрезать куски окорока, сам в это время наполнял бокалы вином, для красоты бокалы напоминали череп на лапке из кисти руки человека.
-Стоит заметить что у нас такой приятный между собойчик. Осталось рассказать страшные истории.. Кто первый начнет?
-
-
07.11.2011 в 00:00